Один такой единорог.
Чувствую себя героем бегбедеровского романа.
Я больше не улыбаюсь. Это выше моих сил. Я умер и похоронен. У меня не будет детей. Мертвецы не производят на свет потомства. Я мертвец, пожимающий руки знакомым в кафе. Очень общительный мертвец и очень замерзший. Я, наверно, самый грустный человек, которого я встречал на своем веку.
(с)
Я хочу разврата, крови, кишок по стенам. Убийств. Блядства. Декаданса. Разложения. Пироженку с абрикосовым конфитюром, чтоб сожрать её, сидя на песке у моря. И чтоб эта ужасная сладость текла по моим рукам, и чтоб я её слизывал с собственного локтя.
Я чувствую, что я танцую на собственной могиле.
И мне это нравится.
Я больше не улыбаюсь. Это выше моих сил. Я умер и похоронен. У меня не будет детей. Мертвецы не производят на свет потомства. Я мертвец, пожимающий руки знакомым в кафе. Очень общительный мертвец и очень замерзший. Я, наверно, самый грустный человек, которого я встречал на своем веку.
(с)
Я хочу разврата, крови, кишок по стенам. Убийств. Блядства. Декаданса. Разложения. Пироженку с абрикосовым конфитюром, чтоб сожрать её, сидя на песке у моря. И чтоб эта ужасная сладость текла по моим рукам, и чтоб я её слизывал с собственного локтя.
Я чувствую, что я танцую на собственной могиле.
И мне это нравится.